Я - истребитель. Я — истребляю - Страница 10

Этот непростой день так вымотал меня, что я уснул почти сразу, как только дверь за моими посетителями закрылась.

Утро началось как-то суетливо. Быстрая приборка палаты, испугано-ошарашенные глаза Елены Степановны, проводящей обход. Суетящиеся медсестры, и украшение палаты, не удивили меня. Что-то подобное я ждал, поэтому довольно спокойно относился к круговерти вокруг. Меня, стараясь не беспокоить приподняли и подсунули подушку под спину, получилось так как будто я полусидел.

Зашедший особист быстро осмотрел палаты, и подхватив стул от стола, проигнорировав табурет, устроился рядом.

— Ну что Сева, будем репетировать?

Как я и думал, сегодня меня будут награждать. Видимо это действительно было так важно, что не стали дожидаться пока я хотя бы не встал на ногу. Про костыль уж вообще молчу.

Час с Путилиным пролетел незаметно, после плотного обеда, к четырем часам, дверь моей палаты распахнулась и в нее вошел капитан госбезопасности с накинутым на плечи больничным халатом.

Быстро осмотрев палату, он не выходя кивнул в открытый проем, и в палату повалила куча народу. В основном это были фотографы. На мой взгляд, пятерых было многовато, однако этим не закончилось. Было также несколько человек в цивильном, в которых я не без труда опознал прессу.

«Похоже, моя раскрутка начала принимать огромные масштабы. Если обо мне знает каждый человек в Союзе, так теперь и за границей будут знать!» — подумал я, провожая взглядом корреспондентов.

А вот после них, вошел уже тот, кто должен был награждать меня. И он меня изрядно удивил, я никак не ожил увидеть перед собой… Сталина?

Вот тут я охр…ел. Мысль, что меня мог наградить сам Сталин, мелькала где-то на задворках черепушки, но что это произойдет в действительности, не просто изумило меня, а выбило из колеи. Я самым натуральным образом впал в столбняк.

Подумав, что с выпученными от удивления я буду смотреться на первых страницах газет, несколько неуместно, постарался быстро придти в себя. Видимо Сталин, понял какие чувства бушуют во мне, слегка улыбнувшись, он сделал несколько шагов проходя в палату. Вслед за ним последовала свита из ближнего окружения. Из них я узнал только командующего ВВС Жигарева. Потом, после нескольких попыток, «узнал» еще одного в форме старшего комсостава госбезопасности. Это был Берия.

«Что-то их много. Ладно бы Калинин, этот всесоюзный староста пришел награждать прихватив Жигарева, но Сталин! Берия! Им то какого надо?»

Мое лицо было невозмутимым, но это никак не скажешь о бушевавших внутри чувствах, меня переполняли вопросы.

Больше изумлял тот факт, что Сталин нашел время для встречи со мной, и это в то время когда немцы продолжают теснить наши войска. Видимо этот случай укладывался в политическую ситуацию, в стране и на фронте, все должны знать что Верховный не забывает своих героев, а самых выдающихся награждает лично.

За то время что Сталин шел ко мне, я немного пришел в себя, и поздоровался с Верховным:

— Здравия желаю товарищ Верховный Главнокомандующий.

Была мысль рявкнуть как положено, но вспомнив где нахожусь, оставил эту идею, да и грудь могла воспротивиться этому. Бок изрядно побаливал.

Сама процедура награждения пролетела молниеносным вихрем. Сталин что-то вещал в течение получаса. Слепили вспышки фотоаппаратов. Жужжала старинная кинокамера в руках профессионально оператора. Мне приходилось общаться с этой братией, и опознать профи в этом тридцатилетнем парне было не трудно.

После того как мне на больничную пижаму Сталин приколол две Золотые Звезды, орден Ленина к первой медали, орден Боевого Красного Знамени, вручил грамоту Президиума Верховного Совета СССР и ключи от квартиры в центре города, он протянул мне руку. Пожав сухую крепкую ладонь, я улыбнулся объективам. Несколько раз последовали вспышки.

Незаметно вошедший в палату мужчина лет сорока не привлек к себе внимание, однако Берия насторожился, увидев его.

— Вы хотите что-то спросить у товарища Сталина? — спросил у меня генерал Жигарев. Именно он подавал Верховному награды, который прикреплял их к моей пижаме.

Фотографы и пресса стали по очереди выходить из палаты. Видимо дальнейшее не должно было достигнуть их ушей. Все что нужно они получили. Кстати, Сталин, тоже заметив вошедшего, и едва заметно нахмурился. Видимо это был посыльный, и похоже он принес не очень добрые новости раз была такая реакция.

На этот вопрос я бы тщательно проинформирован, поэтому ответил, как и был проинструктирован правда с небольшим дополнением:

— Вопросов нет, товарищ Сталин… есть просьба.

Я увидел как легла тень на лица Берии и Жигарева. Их недоработка. Этой просьбы недолжно было прозвучать.

— Спрашивайте, — кивнул Сталин.

Мельком посмотрев на спины выходящих корреспондентов, ответил:

— Поговорить с тем человеком, которому вы всецело доверяете. И который, донесет до вас мои слова не искаженно.

— А лично вы товарищ Суворов с товарищем Сталиным пообщаться не хотите? — с любопытством спросил Верховный.

— А у вас есть на это время? — спросил я.

Сейчас, именно в эти мгновения решалось все. Смогу ли я донести до Сталина то, что нужно? Не приведет ли это к беде? То что Верховный заторопился уйти после того как увидел посыльного, я понял, что только так смогу «поговорить» с ним, через другого, но и это очень хорошо.

Пока мы тихо разговаривали в палате кроме свиты, никого не осталось.

— Времени нет, — согласился Сталин — Хотя я именно для этого и приехал к вам товарищ Суворов. Хотел поговорить, но…