Я - истребитель. Я — истребляю - Страница 89

К оглавлению

— Никто про схрон не знал. Когда радиста убили мы ее спрятали потом пошли в отрыв.

— Радиста точно убили?

— Да, на моих руках умер. У нас там еще одного бойца ранило, две пули в живот. Не жилец. Он остался прикрывать.

— Он мог немцам живым достаться?

— Нет, там минут семь активная стрельба шла. Я ему свой автомат отдал, с тремя полными рожками и последнюю гранату.

— Граната для себя?

— Да.

— Был взрыв?

— Да, в самом начале, — скривился Рябов.

— Знаешь Вась, думаю прежде чем боец умер они смогли его допросить. Другого ответа я не вижу.

Старшина промолчал, видимо был со мной согласен.

— У вас есть запасные пути отхода? Не может не быть, — поинтересовался я.

— Есть. Только топать туда всю ночь надо.

— Так идем?

— Не получится. Один проход около схрона, еще две тропы правее, но они точно перекрыты, так что придется делать крюк вот через этот аул.

— А слева?

— Там дорога.

— Так пойдем по дороге.

— По дороге?! С ума сошел?!

— Так ночь же, кто что поймет? Если что, я по-французски отвечу. Как оказалось, тут некоторые его знают.

— Хм, — Василий снова углубился в изучение карты.

— А вообще куда идем-то?

— К берегу, там каждый день катер подходит ждет определенного сигнала с берега.

— А немцы его не увидят?

— Нет, он на пределе видимости, нужно будет сигнальный костер разводить на берегу.

— Что-то еще?

— Там два поста береговой обороны. Один с крупнокалиберным пулеметом, другой с пушкой. Их нужно будет уничтожить.

— Отличная новость! Ладно, что там с картой, как пойдем?

— По дороге и пойдем. Тут свернем на эту тропу, вот она обозначена, и встанем на ночевку вот в этом ущелье. Хоть пару часов поспим.

— Лады, ну что? Идем?

Все-таки мой план сработал, похоже, со стороны дороги нас вообще не ожидали, и мы смогли вырваться из сети прочесывания на открытый простор. Со всей возможной поспешностью по тайным и звериным тропам, мы ночью шагали все дальше и дальше от оцепления.

— Отдых. Старшина, сними с пленного кляп. А то он скоро задохнется.

Пока Жора возился с пленным, мы попадали кто где стоял.

— Вась, сколько отдыхать будем? — поинтересовался я вытягивая ноги. Хоть и занимался спортом, но тоже было тяжело, хотя устал не так сильно как остальные.

— Три часа у нас есть.

— Три? Хм, мне хватит. Хочу с этим Фрицем поговорить.

— Я Ганс! — снова возмутился немец.

— А ты вообще молчи, не с тобой разговариваю! — в ответ рявкнул упертому нацисту. Кстати, как потом оказалось я не ошибся, он действительно состоял в партии, правда, не в нашей.

— Как хочешь, но до рассвета нам нужно пройти еще километров двадцать. Да и время для подготовки уничтожения постов и зачистки деревни тоже потребуется немало.

— Да я быстро, часа хватит. Подожди, там что, еще и деревня есть?

— Да так, пара домов. Рыбаки живут.

— Понятно. Ладно, я допрашивать пошел.

— Угу. Старшина пост установил?

— Да. Каябордина поставил вон на ту сопку. Место для наблюдения очень хорошее. Он не только за нами проследит, но и будет наблюдать фактически все окрестности.

— Хорошо. Всем спать! Подъем в три часа ночи.

Посмотрев, как бойцы укладываются, я толкнул в плечо Степку и тихо сказал:

— Пойдем, поможешь немца в сторону отвести, хочу один на один с ним поговорить, потом можешь идти спать.

— Хорошо, Сев.

— Ну что Ганс Фридрих Ван Кляйн? Пора и нам пообщаться. Пшли, — легонько пнул его, выводя из дремоты.

Поговорить с фашистом я решил не просто так, а для одного дела. У меня появился план, как провести информацию о сверхлюдях и недочеловеках. Этот Ганс подходил для этой цели как нельзя лучше. Просто великолепная ширма.

Во время допроса, хотя вернее его можно назвать ленивого разговора, я случайно выяснил, что Ван Кляйн один из уцелевших летчиков подполковника Шредера. Мир тесен. Заодно поспрашивал насчет засады. Все оказалось так, как мы с ведомым и думали. В сопровождении колонны шли лучшие асы Люфтваффе собранные из разных частей. Чтобы не насторожить нас они управляли самолетами как стажеры, или не очень опытные летчики.

«Теперь понятна разница в пилотировании! Мне это еще во время боя показалось странным. Теперь-то все понятно» — подумал я.

Разговор наш длился уже полчаса, и я не знал, как его закончить, по плану мы должны были дойти до криков, после которых я должен был бы воспользоваться трофейным кинжалом, что висел на поясе. Убрать свидетеля. Убить его было трудно, это не в бою в азарте, мне стал даже нравиться это парень немного внешне похожий на меня. Да и Ганс тоже что-то чувствовал, раз разговор вел ровно, честно отвечая, не давая возможности за что-нибудь зацепится. Подловить его сумел именно на больной для меня теме.

— Ганс, ответь честно, зачем вы расстреливали беженцев и санитарные поезда?

Сперва он отвечал неохотно, но понемногу я стал цеплять его, пока он с пеной у рта не стал объяснять догмы третьего рейха. Видимо не со мной одним вел такие разговоры, раз сразу повелся.

«Мудак, да я тебя за одно слово «неполноценный» прирежу» — зло подумал, настраивая себя.

Наши разговор перешел все режимы тишины и мы уже кричали друг на друга. Услышав шорох осыпающихся камешков, понял, что пора. Схватив кинжал, я вонзил его в грудь немца, зло выдохнув:

— Сука!!!

Никакого сожаления уже не испытывал, только с ненавистью поглядывал на подергивающееся тело под ногами и на светлую прядь хорошо видную при свете луны закрывающую высокий лоб.