Я - истребитель. Я — истребляю - Страница 51

Заняв свою позицию, выше обеих пар на семьсот метров, мы с набором высоты стали делать полукруг, чтобы ударить в левую скулу строя противника. Слушая кодированные переговоры бойцов Покрышкина, я довольно качал головой представляя себе начало боя. Объемное мышление у меня было прекрасно развито, так что план Покрышкина я представил без проблем, честно говоря он был неплох. Звенья лейтенанта Архипова и старшего лейтенанта Мельникова должны были связать боем прикрытие, а сам капитан работал по бомбардировщикам. Это пока легкий набросок, нужно ждать сообщений от наших «глаз».

В это время на связь вышел высотный разведчик на базе «Таира», вызванный мною, передав его под командование комэска, я продолжил отслеживать ситуацию слушая эфир. По сообщению разведчика, немцев было двадцать семь бомбардировщиков. Он подтвердил сообщение поста ВНОС номер семь, о том что истребителей четырнадцать. Пятнадцатый оказался Ме-110. Видимо наблюдатель.

Слушая общение между Покрышкиным и пилотом разведчика старшим сержантом Кравцовым, я все больше хмурился. Среди условных фраз, нужных не было. Больше описание построения немцев, курс и высота.

— Сокол, я Воробей помни о «глазах», — намекнул я Покрышкину. «Глаза» в условных обозначениях означали разведчиков.

Намек был понят, через пару секунд прозвучал приказ для Кравцова. Сбить разведчик. Благо он был на километр выше построения немцев, и широкая возможность для «Таира» была не только сбить, но и безнаказанно уйти. Местные птенцы Люфтваффе еще не встречались в прямом бою с «Таирами» так что, что от них ждать они пока имели общее представление. Смутные слухи просочившиеся от морской авиации доверия не внушали. Байкам как один «Таир» уничтожил эсминец, они не особо верили.

Ме-110 нам реально мешал, если там сидел командир-наблюдатель с правом отменять приказы вроде меня, то нужно избавится от этой проблемы. Так что посмотрим кто кого. Два фактически однотипных истребителя, встретились в этом бою.

Мы уже видели шедший «лесенкой» строй немцев, когда пришло сообщение что разведчик пытался уйти, но сейчас уже догорает на снегу. Однако и мы остались без «глаз», за удирающим на всех парах «Таиром» гнались взбешенные фрицы. То, что они на нервах понять было не трудно. Стрелять по разведчику они стали чуть ли не с полукилометра. Нет, есть конечно такие асы которые даже умудрялись попадать с такого расстояния. Но среди пары, что преследовали Кравцова, их не было.

— Уведи их подальше, чтобы не мешались. Там их встретят, — приказал сержанту Покрышкин.

Кравцов, следуя командам капитана, уводил фрицев в противоположную сторону от нас, ослабляя остальных. Дальше их встретит одна из пар прикрытия, что уже ждут немцев у границы, то есть у линии фронта.

Заходили мы классически, со стороны солнца. Немцы это предвидели и поставили заслон с этой стороны, который благополучно прошляпил передовую атакующую пару. Ее специально выделили для отвлечения внимания. Сходу атаковав прикрывающее звено, они сбили командира, и рванули дальше прямо на бомбардировщики.

Это было шоком для остального охранения, но они быстро оправились — даже слишком быстро — и попытались перехватить атакующую пару. «Приманка» сработала, шесть «мессеров» рванули наперехват открыв огромную брешь в обороне. Именно в нее ворвались два звена. Одно под командованием Покрышкина с ходу атаковало Хейнкели, второе пришло на помощь бьющейся паре, которую все-таки перехватили. Свалка шла страшная. Вниз то и дело падали огненные комки. Как назло под нами в это время оказался какой-то городок, на него и падали сбитые.

В эфире стоял сплошной ор. Отбросив все кодированные переговоры — сейчас они были банально не нужны — и громко переговариваясь старательно давили истребители прикрытия.

Я крепко сжимая штурвал, смотрел вниз всем сердцем желая оказаться внизу, среди бьющихся товарищей. Но делать было не чего, мне туда нельзя. Без наблюдателя-куратора в данном случае нельзя. Только сейчас я оценил изуверски для меня, хитрый ход Покрышкина. На моем месте мог… нет должен был оказаться он, а не я. Управлять боем должен был он. Воспользовавшись ситуацией, он сбросил командованием группой на меня и с упоением участвовал в бою, сбивая уже третий Хейнкель.

Грустно вздохнув, я продолжил выполнять свои функции куратора-наблюдателя:

— Сверчок, в сторону! У тебя на хвосте «мессер». Сделай бочку, ты выведешь его под пушки Сотого. Сотый слышал? Сотый!!! Сотый, твою мать!!! Прими «худого!.. Рыжий добей подранка, он пытается на свою территорию уйти… Глухарь! Что там за одиночка с парой дерется? Помоги ему!..

Четыре Хейнкеля уходят на бреющем на одиннадцать часов. Черкес, перехвати. Сверчок, на тебя сверху падает пара немцев уводи их на Глухаря он примет. Глухарь слышал?.. Сверчок, да что ж они в тебя такие влюбленные?! Уводи одиночку на Рыжего он примет.

Всем внимание! Преследовать противника за линию фронта ЗАПРЕЩАЮ! Глухарь, что с Сотым? Не отвечает? Подбит? Сопровождай его до аэродрома. Кто у нас ближе всего? Сейчас сам посмотрю. Давай к Бугаю. У него медики есть. Все, уходи.

Проводив взглядом как три «лавочкина» сопровождают поврежденный в бою истребитель теряющий скорость и высоту, на место базирования соседней эскадрильи, стал нагонять своих, внимательно наблюдая за воздухом и за маленькими точками внизу. Преследуемых и преследователей. Впереди уже были видны пары встречающих «сетью», из групп эскадрильи Бугая. Шансов уйти у немцев фактически не было. Шестнадцать бомбардировщиков девять истребителей, это не считая наблюдателя, потеряли фрицы за первый бой. Остатки поодиночке гнали к линии фронта.