Я - истребитель. Я — истребляю - Страница 48

Наверняка новеньких гоняли. Нужно потом будет это уточнить.

— Понятно, — протянул Ермолов. Остальные молчали рассматривая меня как какую-то диковинку. Было забавно наблюдать как взрослые мужики — ни одному меньше тридцати — внимательно и серьезно слушают меня.

— Насчет связи. Охотники ею пользуются в крайнем случае. В бою, при вызове помощи, или наводке на большую группу противника. В остальных случая общаются жестами, подлетая по ближе друг к другу. У немцев очень хорошо поставлена радиоразведка. Так что они слушают все наши разговоры поэтому мы пользуемся условными фразами, вроде кодов.

— Значит я тогда…, — начал было Ермолов, которому я в основном и говорил это.

— Ну вы же не знали. Все в порядке. Кстати с моим полком связались?

— Да, они в курсе что вы у нас, — ответил Шмидт.

— Хорошо. Мне нужно осмотреться, хочу определить возможность базирования на вашем аэродроме нескольких пар охотников.

Заметив, как оживились командиры, расстроил их.

— Сопровождать вас никто не будет. Это не наша задача. Но в кое-чем помочь сможем.

— В чем? — поморщившись спросил подполковник. Было видно что он рассчитывал на нас — промелькнула в глазах надежда — но мои слова вернули его в реальность.

— Я поясню общее. Есть охотник, есть дичь. Возьмем пример с тигром. Охотники в древности приманивали тигра. Брали живого козленка, привязывали его в лесу и наносили небольшие раны пуская кровь, чтобы зверь почуял запах. Когда зверь подкрадывался добыче, охотник нападал на него, зачастую с простым ножом. Дальше уже зависело от опыта и ловкости охотника.

— Я понял вас капитан. Этим козленком выступаем мы. Я прав? — спросил подполковник.

— Общую суть вы ухватили. Прикрывать мы вас будем, но сами понимает не всегда, не под то заточены.

— Заточены?

— Подготовлены. Новый устав использования охотничьих групп истребителей резко отрицательно относится к сопровождению бомбардировщиков, охотники лишаются свободы маневра. Возможно совместное использование бомбардировщиков, но я уже вам говорил про него. В качестве приманки, это кстати у нас в уставе очень подробно прописано. Нужно завоевать господство в воздухе. Если нам будут мешать истребители противника, то нам будет проблематично заниматься уничтожением бомбардировщиков, а это наша основная задача на данный момент.

— И что вы хотите от нас?

— Использовать ваш аэродром как место базирования группы охотников. Группа стандартная, звено, четыре машины. Скорее всего я так же присоединюсь к ним, так что возможно шесть машин.

— При таком сотрудничестве…, — начал было комполка, но я прервал его.

— Вы не совсем правы. Ваши люди будут иметь постоянную связь с охотниками и в любое время могут вызвать помощь. А бесполезно тратить время на вашу охрану, извините, мы не можем, устав. По человечески я вас понимаю, но вас должны сопровождать именно обученные для этого летчики. Понимаете это все равно что бросать диверсанта которого готовили года два, под танк с гранатой. Бесполезное использование ресурсов. При охоте наша задача не отгонять от вас истребители, а уничтожать их. В первое время вам будет тяжело, но потом у врага станет меньше истребителей и они будут осторожнее. Так что вы потом почувствуете себя более свободными.

Я старательно убеждал подполковника в своей правоте, если все получиться, то будем служить вместе, если нет, что ж, найду другое место. Хотя бы то озеро над которым мы пролетали. Оно чистое следов взлета посадки на нем не останется.

Идеальное место для аэродрома подскока.

— Да понимаю я вас капитан. Но и вы поймите как это отправлять на верную смерть своих людей, тут хоть какой-то шанс… Эх-х. — расстроено махнул он рукой.

А вот меня его слова заинтересовали.

— Как часто вы встречаетесь с самолетами противника? — спросил я у него.

— За последнее время семь из десяти вылетов не обходиться без встреч. В предпоследнем потеряли сразу три машины, — ответил вместо Шмидта, капитан Ермолов.

— Это хорошо… Это очень хорошо! — задумчиво протянул я, но заметив как на меня смотрят, быстро поправился:

— Это для нас хорошо. Боюсь теперь у вас будет сопровождение. Не явное но будет.

— Не явное? Это как? А, да. Понял. Приманка, — кивнул Ермолов.

— Ладно. Обсуждать все это вы будете с командиром нашего полка, а я пока осмотрю ваш аэродром. Подойдет он нам или нет.

Накидав на лист блокнота примерное устройство аэродрома бомбардировочного полка, я не трогал только стоянки местных машин. Рядом стоял особист и бдел чтобы я не зарисовал чего лишнего.

— Я все, — сказал я стоявшему рядом Ермолову и начштаба полка капитану Кирилову.

— Пообедаешь с нами? — спросил Кирилов.

— Нет, я к себе. Нужно перед начальством отчитаться.

В это время к нам подбежал посыльный.

— Товарищ капитан, вас вызывают к телефону. Вызов из вашей части.

— Ну вот я же говорил, что пора домой. Как вы там? Моего ведомого не обижаете? Нам ведь обратно лететь, — спрашивал я на ходу, с легкой хромотой шагая к зданию штаба.

— Все в порядке. Кстати вас заправить?

— У нас другое топливо. Октан повыше будет. Не беспокойтесь тут лететь-то, хватит.

— Понятно.

Шагавший рядом посыльный, сказал Ермолову:

— Товарищ капитан. Из штаба дивизии звонили, сказали, что они всех сбитых немцев взяли в плен.

— Всех двух? — уточнил капитан.

— Не знаю, слышал что несколько.

— Вячеслав, сколько выпрыгнуло? — уточнил у меня Ермолов.